Real club Deportivo de La Coruna

SuperMax

Футбольные приколы

Малыш и Карлсон, который живет в Ростове.
Или Веселое начало Грустной Сказки или Наоборот.

В одном не самом обыкновенном городе, на не самой обыкновенной улице, в не самом обыкновенном доме - жил один не самый обыкновенный мальчик. Необыкновенным в нем было... да, пожалуй, все в нем было в достаточной степени необыкновенным. Достаточно сказать, что звали мальчика - ОИР. И это при том, что других имен в этом городе было пруд пруди. Очень модно было называть мальчиков Юриями Павловичами или, скажем, Александрами, Павлами или Анатолиями Федоровичами; а Валерии Георгиевичи так и вообще встречались на каждом углу. Но вот этого мальчика звали ОИР. Хотя, с другой стороны, если учесть, что папу его звали НПС, а маму КИБ, то и имя мальчика звучит не так уж странно. Тем более, что иногда его звали просто - Малыш. И мы тоже будем иногда его так называть. 
Итак, в один не самый обыкновенный день Малыш ОИР лежал на диване и горько плакал. Но плакал он совсем не потому, что был плаксой, как дразнили его плохие, невоспитанные мальчишки. А потому, что возвращаясь из школы, малыш опять увидел Кубок... На это раз Кубок был в руках у белобрысого парня из немецкого квартала. Парня звали Оливер. Он гордо нес его на вытянутых руках и хвастался всем прохожим. Конечно, Малыш в глубине души презирал хвастунишку Оливера. Хотя бы потому, что его, Малыша, родители за хорошие отметки обещали свозить на каникулах в Японию, а Оливеру с его успеваемостью и поведением никакой Японии не светило... И все-таки Кубок Малышу хотелось больше, чем в какую-то мутную Японию... "У меня никогда, никогда не будет своего Кубка" - рыдал он, уткнувшись в подушку... (Да, еще Малыш мечтал о собаке, но поскольку у него через несколько лет появился Романов-пес, и детская мечта вроде как осуществилась - то на этой сюжетной линии мы задерживаться не будем).
И неизвестно, сколько бы так рыдал Малыш - но тут неожиданно он услышал какое-то назойливое жужжание. Малыш подошел к окну и распахнул его. При внимательном прислушивании жужжание оказалось гудением хорошего инжекторного движка, двадцать четыре клапана с турбонаддувом. Гудение становилось все более уверенным, пока, наконец, мимо окна не пролетел стройный, подтянутый молодой человек в костюме от Черутти. Следом за человеком пролетела еще пара амбалов с каменными лицами, в костюмчиках подешевле, но тоже строгих. Это и был Карлсон, который живет в Ростове, только Малыш пока этого еще не знал. Молодой человек тем временем сделал пару противоракетных маневров и завис прямо над вылупившим глаза Малышом. Амбалы все так же невозмутимо повторили кульбиты шефа.
"Ну, чего уставился? - строго сказал Карлсон Малышу, - Посадку давай!"
"Это Вы... мне?" - глупо улыбаясь, спросил Малыш.
"Ах, мистер Холмс, только не в меня!... - Помилуйте, мисс, но ведь больше в комнате никого нет!... Тебе, конечно, кому же еще!!!"
За этот анекдот, пересказанный Малышом за воскресным семейным обедом, папа оставил его без сладкого, а еще пообещал выпороть. Он и сейчас не приблизил Малыша к пониманию сути происходящего, но на всякий случай он слез с подоконника. Карлсон тотчас же спикировал и плюхнулся на освободившееся место; ткнул себя пальцем по упругому прессу, и моторчик, бурно сдетонировав, заглох. "Холостые, сцука, провисают..." - на чистом шведском выругался Карлсон и дружелюбно посмотрел на Малыша.
Амбалы неподвижно висели за спиной, контролируя ситуацию. Карлсон ловко перебросил ноги в комнату. При этом он задел светловолосого игрушечного пупса, и пупс стремительно полетел вниз с энного этажа (а это довольно высоко). Малыш ахнул - этот пупс всегда играл в его игрушечной футбольной команде последнего защитника... Малыш подбежал к окну и, перегнувшись, глянул вниз. Бэнг! (это по-шведски - прим.ред.) - пластмассовый пупс разлетелся вдребезги.
"Закончил с футболом" - расстроено сказал Малыш.
"Отработанный материал, - подтвердил Карлсон его догадку, - впрочем, пустяки, дело житейское!"
"Как это - пустяки?!" - закричал Малыш и хотел было стукнуть Карлсона, но молодцы за спиной того насупились, и Малыш отступил.
"Вот так - пустяки, и все, - сказал Карлсон, - и, если хочешь знать, у меня в Ростове есть десять тысяч свободных защитников!"
"Вот это да!!!" - восхищенно присвистнул Малыш. Он никогда не видел столько последних защитников сразу. Сказать по правде, он был бы рад увидеть хотя бы и одного - а тут десять тысяч!
- Нет ничего проще, чем привезти тебе сюда тысячу свободных защитников, - продолжал разглагольствовать Карлсон, - впрочем... мы еще не познакомились. Тебя как зовут? - и он ткнул в Малыша холеным ногтем.
- Малыш, - честно сказал Малыш.
- Что? Малыш? И все? - Карлсон даже поперхнулся от удивления, - так просто? Смотри (а вернее, слушай - прим.ред.), как зовут меня: Карлсон, который живет в Ростове, менеджер высшей категории очистки! Понял?
- А что умеет делать менеджер обчистки?
- Не обчистки, а очистки, - строго поправил Карлсон и, скромно потупив зенки, продолжил - Он умеет все.
- Как здорово! - обрадовался Малыш: у него никогда еще не было друга, который бы все умел. Правда, еще считалось, что его папа (НПС - прим.ред.) все может и умеет, но ведь он всегда на работе...
- Что-то скучно с тобой становится, - сказал Карлсон, - а я люблю веселые игры. Давай скорее во что-нибудь играть!
- Во что? - спросил Малыш, - можно играть в "Искусственного Чемпиона", можно в "Подстраивание календаря", а еще в "Детскую школу", правда, это долго...
- Фу, какие скучные игры! - Карлсон сморщил свой вздернутый носик, - Давай я научу тебя новым играм: "Создание команды к 2005 году", "Строительство Стадиона", или в "Работу с Болельщиком"! В "Создание команды к 2005 году" Малышу играть не очень хотелось. Во-первых, в эту дурацкую игру любили играть нехорошие мальчишки из соседнего дома, водиться с которыми Малышу не разрешали. Во-вторых, в школе они пока проходили только устный счет до тысячи, поэтому перспектива создания команды к указанному сроку выглядела для него туманной. А в-третьих, он помнил о судьбе светловолосого пупса, а ни одним из десяти тысяч свободных защитников из Ростова в комнате пока не пахло. Поэтому Малыш решил играть в "Строительство Стадиона". "Ступай, пройдись по квартире и поищи какое-нибудь подходящее место" - сказал Карлсон. Малыш так и сделал...
Когда Малыш вернулся обратно в комнату, то обомлел: пока он бродил по квартире, Карлсон вытряхнул из его портфельчика приготовленные уроки по чистописанию и чисто арифметике, все исчеркал их и разбросал по комнате. "Ты что наделал?!" - закричал Малыш. "А ты сам не видишь? Я поработал с учредительными документами!" Малыш чуть не плакал, глядя на испоганенное домашнее задание.
"Не расстраивайся, - утешил его Карлсон, - все равно твои жадные брат с сестрой не дадут тебе места, потому что сестре надо складывать наряды для дискотеки, а брату негде держать ударную установку. Верно?"
"Верно..." - вздохнув, согласился Малыш. "Но в целом - славно позабавились! Будем играть еще?!"
- Будем, - сказал Малыш, - только теперь давай в "Работу с Болельщиком"...
- Давай в "Работу..." - обрадовался Карслсон, - много у тебя знакомых ребят?
- Много, - ответил Малыш. У него действительно было много друзей: Кристер, Гунилла, Филле и Рулле, всех не перечислишь...
- Звони скорее всем. Пусть каждый придет сюда и принесет по пять, а лучше по десять эре.
- Где же они возьмут столько денег? - поразился Малыш.
- Как где? Сэкономят на сигаретах и пиве. Или, к примеру, на презервативах...
- Но ведь Гунилла не курит - возразил было Малыш.
- Тем проще ей будет сэкономить, - оборвал его Карлсон.
- Что же мы будем делать с такой кучей денег? - спросил Малыш, - и потом, захотят ли они прийти к нам за этим?
- Настоящие друзья обязательно придут, - заверил Малыша Карлсон, - а уж куда пойдут собранные эре, так это не твоего ума дело. Например, на лечение травмированных плюшечной лихорадкой!
"Что-то я не слышал, про такую лихорадку" - подумал Малыш про себя. Но тут раздался дверной звонок: это вернулись с работы родители. Карлсон вдруг как-то резко засобирался домой. Он пару раз крутанул стартер, но безрезультатно. "Опять, сцука, на подсосе лететь" - выругался Карлсон (опять по-шведски - прим.ред.) и взмыл под потолок.
- А в следующий раз мы поиграем в "Самый громкий в футбольном мире хлюп", в "Низведение Лигоуправителя" и в "Форварда-привидение из Узбекистана"! Ну, бывай, Малыш!
Молодцы, так и не проронив ни слова, вылетели следом.
- Бывай, Карлсон!
Малыш с тоской оглядел разгромленную комнату. На полу валялись осколки пупса и было изрядно натоптано. Вырванные и исчерканные тетрадные листы кружились в воздухе, ощутимо воняло табаком и бензином неотрегулированного движка. Вдобавок, Карлсон прихватил с собой свинью-копилку, куда Малыш складывал сэкономленные на завтраках деньги. Землетрясение в Нурландии тихо курило.
- Представляю, как рассердится папа (НПС - прим.ред.) - только и смог выговорить Малыш...

Карлсон, который живет в Ростове проказничает опять.

Однажды, в один не самый обыкновенный день... да и мог ли быть обыкновенным день рождения Малыша? Итак, в свой собственный день рожденья Малыш с самого утра находился в замечательном настроении. Он очень любил этот праздник. Еще бы! - столько друзей приходит к тебе в гости, все тянут за уши, желают всяческих приятных вещей, а главное - дарят кучу подарков. Малыш, хоть и был уже почти большим мальчиком - все-таки любил получать подарки. 
Один подарок Малышу был уже сделан с самого утра, и это был подарок от его кукольной футбольной команды. Правда, Малыш, как ее Главный тренер, рассчитывал, что подарком будут три очка за победу в очередном туре МИФЛ (Маленькая Игрушечная Футбольная Лига), но игроки решили подарить ему галстук. Впрочем, и галстук яркой гороховой расцветки получить было неплохо, ведь он так шел к новому школьному костюмчику Малыша. Но осадок остался.
Теперь Малыш с нетерпением ждал других подарков. И когда в его комнату вошла мама, Малыш сразу догадался - сейчас ему сделают очередной сюрприз. Так и оказалось! - мама протянула Малышу большой сверток, красиво перевязанный красно-синей ленточкой.
"От кого это? - спросил у мамы Малыш, - от дяди Пьер-Луиджи из Италии? От дяди Лопеса из Испании? Или от самой тети Грэмы Полы с далеких Британских островов?"
"Не знаю, - ответила мама, - кто-то позвонил в звонок и оставил этот сверток под дверью"
"Тогда наверняка от самого дедушки Оттмара из Мюнхена, - догадался Малыш, - ведь он обожает делать мне сюрпризы!" И Малыш скорее начал разворачивать сверток.
Наконец, последний лист оберточной бумаги был сорван. Малыш держал подарок в руках... и в первое мгновение даже не мог понять, что это... Это был Кубок, так вожделенный им всю жизнь Кубок... из папье-маше... К нему была приложена записка с поздравительными стихами:

Плохие мальчишки тебе дарят Кубок
За него не бывает тяжелых зарубок
Бояться отнятия нету резону
Он твой навсегда, от сезона к сезону
И емкость, и ручки, и крышка, и рюши
У этого Кубка из чистого плюша!

От обиды Малыш не мог выговорить ни слова, и только слезы градом покатились из его глаз. Конечно, это плохие мальчишки из соседнего квартала так жестоко посмеялись над ним: такая шутка была вполне в их стиле. В отчаянии Малыш зашвырнул плюшевый Кубок в самый дальний угол и кинулся в свою комнату.
"Малыш, Малыш! - закричала вслед ему мама, - постой! Но ведь ты же сам всегда мечтал о Кубке!"
"Я всегда мечтал иметь настоящий, живой Кубок, - икая, сквозь слезы выговорил Малыш, - а это..."
И, не договорив, он захлопнул дверь, плюхнулся на кровать и уткнулся покрасневшим носом в подушку. День рожденья был безнадежно испорчен.
Так, не отрываясь, Малыш пролежал довольно долго. Уже подушка была мокрая от слез; уже пришли в гости Кристер и Гунилла, съели по куску пирога со взбитыми сливками и, учитывая состояние именинника, беспокоить его не стали, а тихонько ушли экономить на пиве и презервативах. А Малыш все продолжал плакать… пока это не надоело ему самому. Тогда он перестал хлюпать и стал прислушиваться к звукам, доносящимся из окружающего мира. В частности, до него донесся звук некоего копания, совмещенного с оценивающим причмокиванием. Малыш слегка приоткрыл опухший глаз и приподнял голову...
- Карлсон, Карлсон вернулся! - закричал Малыш, и тотчас у него высохли слезы и прошла икота. По правде сказать, Малыш уже успел соскучиться по своему новому другу. В самом деле: дружить с плохими мальчишками Малышу не разрешали, с многочисленными Юриями Павловичами и Валериями Георгиевичами ему было неинтересно, потому что они всегда проигрывали Малышу во все игры, как Малыш ни поддавался: а проиграв, вместо того, чтобы маленько подучиться играть - начинали всячески обзывать Малыша и строили ему рожи из-за угла. Кристер же и Гунилла так увлеклись игрой в "Работу с Болельщиком", что целыми днями только и делали, что экономили на презервативах. Да и папа с мамой, честно говоря, изрядно поднадоедали Малышу своими поучениями: типа, ты мальчик из особой семьи со своими законами, с теми не дружи, туда не ходи, того не делай… А с Карлсоном можно было вволю победокурить, а что еще может быть на уме у мальчишки? "Карлсон вернулся!" - еще раз на радостях закричал Малыш.
Карлсон, стоявший у окна, молча поднял руку в знак того, что он слышит приветствие Малыша и в целом контролирует ситуацию. При этом он даже не обернулся и второй рукой продолжал шуровать на подоконнике. На пол падали комочки черной, сырой земли.
"Карлсон, а что ты там делаешь?" - встревоженно спросил Малыш.
"А ты сам не догадываешься? - ответил Карлсон, - я проверяю, как растет наше молодое дарование". С этими словами Карлсон окончательно вытащил молодое дарование из цветочного горшка и принялся рассматривать его на свет.
"Карлсон, Карлсон! - закричал Малыш, - но мы ведь только вчера посадили его! Молодое дарование нельзя вырывать из питательной почвы!"
"Что ты орешь? - перебил Малыша Карлсон, - могу я проверить, выросло у него мастерство со вчерашнего дня или нет? Кажется, немного выросло..."
"Не думаю, - покачал головой Малыш, что молодое дарование приживется у нас и вырастет в Большого Мастера... если ты вот так, каждый день, будешь его вытаскивать и смотреть, насколько увеличилось мастерство!..."
"Ну что ты заладил, - раздраженно сказал Карлсон, - можешь не сомневаться: вырастет. Так, что на твое пятидесятилетие он принесет тебе десять тысяч медалей и кубков, и ты сможешь каждому гостю дать по какой-нибудь паршивенькой медальке. И потом, молодежи нужна обкатка...". Карлсон покатал молодое дарование в пухлых ладошках, затем воткнул обратно в горшок и наскоро забросал землей.
"Угадай, кто лучший в мире специалист по молодым дарованиям?" - спросил Карлсон, вытирая испачканные руки об занавеску.
"Конечно, ты, Карлсон, - вздохнув, согласился Малыш, - надеюсь, ты не забудешь полить его?"
Наконец, горшок с молодым дарованием занял свое место на подоконнике в ряду себе подобных. Карлсон любовно осмотрел всю грядку, наскоро побрызгал на нее зеленоватой водичкой из консервной банки и взглянул на Малыша.
"Ну, теперь давай играть в подвижные игры! - глаза Карлсона хищно заблестели, - что у тебя есть?"
"Немецкая паровая машина..." - помедлив, сказал Малыш.
"Тащи" - разрешил Карлсон.
Сказать по правде, Малыш колебался. Все дело было в том, что он не умел играть с немецкой паровой машиной. Эту странную привычку он получил от папы по наследству. Получалось играть во все - и во французских надувных лягушек, и в английских солдатиков, и в голландских куколок, и в итальянских резиновых индейцев... и даже в "поддувало" на переменке в школьном туалете - а с этой не складывалось никак. Машина, которая стояла у него под кроватью, была уже четвертой по счету. Две ему подарили зимой, на Новый год, и обе взорвались с интервалом в какую-то неделю. Еще две Малыш получил уже осенью, на День Учителя - и одна тоже уже успела взорваться. Оставалась последняя. И-эх, была не была! - и Малыш отважно вытащил ее из коробки.
- Такой большой мальчик, а не умеет играть с немецкой паровой машиной, - покачал головой Карлсон, - давай, что ли, ее сюда. Угадай, кто лучший в мире специалист по немецким паровым машинам?
И, не дожидаясь ответа, Карлсон начал разглагольствовать: "Чтобы играть с немецкой паровой машиной, надо быть в отличной форме... То есть, я хотел сказать - в полном расцвете сил. Играть с ней надо в хорошем темпе, но не давать ей особо разогреваться и разгоняться: тогда она может оказаться опасной. Держать ее надо плотнее..." Малыш, склонив голову набок и высунув язык, внимательно слушал. "...но не стоит и давать ей остывать - это усыпляет бдительность..." - с этими словами Карлсон дернул рычажок, вдвинул поршень и проверил давление в предохранительном клапане. "Пока давление в норме" - с удовлетворением констатировал он. Машина заурчала, захлюпала и завелась. С каждым тактом она работала все увереннее и громче. "Так, еще поддать парку!" "Карлсон, а ты точно уверен, что именно так надо играть с немецкой паровой машиной?" - с тревогой в голосе спросил Малыш. "Так, а как же ещ..." - Карлсон даже не успел закончить мысль, как и четвертая машина с ужасным грохотом взорвалась и разлетелась на мелкие кусочки! Пять грязных масляных пятен уродливой формы отпечатались на только что побеленном потолке. Новый галстук Малыша болтался на люстре.
"Пустяки, дело житейское, - сказал Карлсон, оттирая копоть с лица, - знаешь, когда ко мне в Ростов привозят немецкую паровую машину, то это уже праздник! А у тебя их было целых четыре! Так что - спокойствие, только спокойствие..." (прим.ред. - Карлсон ошибается. В Ростов привозили не немецкую, а итальянскую паровую машину. Впрочем, с тем же результатом).
Малыш поднял измученное, чумазое лицо: "Карлсон! А ты знаешь какие-нибудь тихие игры?"
"Разве игры бывают тихими? - удивился Карлсон, - впрочем, на десерт могу предложить тебе одну занятную тихую игру..."
"Какую?" - загорелся Малыш. Ему хотелось продолжать играть с Карлсоном, только чтобы это по возможности не сопровождалось полным разгромом и беспорядком.
"Ты будешь покупать у меня акции" - объявил Карлсон.
"Как это?" - удивился Малыш. Он покупал себя мороженое, жувачку, пирожки в буфете - но вот акции покупать ему еще не доводилось.
- Не волнуйся, - успокоил его Карлсон, - ничего сложного в этом нет. Тем более, что и акций-то никаких ты не получишь, они все останутся при мне! Но ты будешь считаться их полноправным владельцем.
- Ничего не понимаю, - честно признался Малыш.
- Какой ты глупый, ограниченный мальчишка, - нахмурившись, процедил Карлсон, - объясняю на пальцах! Карлсон плюхнулся в кресло, скинул модные тупорылые ботинки с пряжками и высоко вытянул ноги в белоснежных носках.
- Смотри: допустим, ты за десять тысяч крон покупаешь большие пальцы у меня на ногах, - Карлсон энергично пошевелил ими для большей убедительности.
- Глупый, как же ты обойдешься без больших пальцев?
- Да я и не собираюсь без них обходиться, - ответил Карлсон, - они останутся у меня, но будут считаться твоими. А я их у тебя вроде как одолжил! Подумай. Всякий раз, как ты их увидишь, ты скажешь самому себе: "Эти милые большие пальцы - мои". Разве это не замечательно? (прим.ред. - далее идут пространные рассуждения Карлсона о тонкостях массажа ступни, но их мы опустим в силу непонятности для Малыша). С акциями, кстати, то же самое!
- Все равно ничего не понимаю, - вздохнул Малыш. Понял он только, что сейчас Карлсон разведет его на деньги, которых у Малыша, впрочем, и так не было.
Карлсон раскрыл было рот, чтобы привести еще какую-нибудь ослепительную аналогию, но тут за дверью раздались шаги - это вернулся с работы папа. Карлсон вместе с амбалами ловко юркнули под кровать: они знали, что папа считает их выдумкой и не хотели лишать старика этой последней иллюзии. Папа вошел в комнату, обнял Малыша, поздравил его с днем рожденья, а затем сообщил ему грустную новость.
- Мы с мамой уезжаем в длительную командировку, - сказал папа, - возможно, бессрочную... Так что, Малыш, со следующего учебного сезона твоим воспитанием будет заниматься домработница, мы с ней уже обо всем договорились. Зовут ее - фрекен Муток. Надеюсь. Вы с ней поладите... - папа и сам не верил справедливость последнего утверждения, но поделать уже ничего было нельзя. И папа еще раз обнял Малыша на прощание...
Малыш вздохнул. Рано или поздно это должно было случиться. Зато теперь у него был Карлсон. А значит, даже жизнь с домработницей представлялась ему не совсем уж в черном цвете. И словно в подтверждение этой мысли из-под кровати раздался щелчок зажигалки и донеслось довольное похрюкивание: в голове Карлсона явно зрел план новых приключений и забав...

Карлсон, который живет в Ростове опять прилетел

Однажды, прекрасным темным вечером... а вечер действительно был прекрасным, такие вечера бывают только в межсезонье. Дома, словно футбольные команды, растворялись в сумерках грядущего чемпионата. Тени будущих переходов ложились на опустевшие улицы, ветер гнал вдоль тротуаров шелестящие обрывки самых невероятных слухов и сплетен, и все без исключения было покрыто таинственным зеленоватым светом. Словно последняя листва, опадали не выполнившие поставленных задач тренеры, и, сбиваясь в стаи, улетали на юг вчерашние дублеры. Малыш особенно любил эти тихие вечера, когда можно смело строить самые радужные планы, ближайшие столкновение которых с реальностью ожидалось не ранее, чем месяца через четыре...
Итак, прекрасным вечером Малыш и Карлсон сидели в маленькой, уютной тренерской комнате. Малыш сидел просто так, предаваясь разным сладким грезам, а Карлсон внимательно рассматривал марки из его альбома. Наконец, он, подняв голову, решился нарушить молчание.
- Скажи, глупый мальчишка, ты что - собираешь только немецкие марки?
- Да, а что? - недоуменно спросил Малыш.
- А то, - оборвал его Карлсон, - что если собирать еще финские, эстонские и какие-нибудь еще, то собрать их можно в четыре раза больше!
- А-а-а - протянул Малыш понимающе. Странно, что такая простая мысль сразу не пришла ему в голову.
- Но, конечно, лучше иметь не такое примитивное, меркантильное хобби, - развил свою мысль Карлсон, - вот я, например, увлекаюсь историей...
- А как увлекаются историей? Расскажи, - начал упрашивать Карлсона Малыш.
- По-разному, - ответил Карлсон, - у меня, например, самая большая коллекция портретов президентов США, самых разных...
- А можно взглянуть на твою коллекцию? Хотя бы одним глазком!?
- Нельзя, потому что она сейчас в моем домике в Ростове.
- Карлсон, Карлсон, ну пожалуйста, возьми меня с собой в Ростов, - попросил Малыш, - я так хочу увидеть твою коллекцию, а еще десять тысяч свободных защитников сразу!
- Не десять, а всего одна тысяча, - строго поправил Карлсон.
- Но ведь ты говорил о десяти тысячах?.. - удивился Малыш.
- Ты тогда еще не готов был знать всю правду, - пояснил Карлсон, - и потом, не буду же они стоять и ждать тебя. Расходятся потихоньку...
Ну пусть не десять, пусть всего тысяча - но ведь Малыш зачастую не видел и одного... Поэтому он продолжал гундеть над ухом Карлсона, пока тому это окончательно не надоело.
- Это очень опасное место, Ростов, - объяснил он Малышу, - кое-где сердце так и екает от страха. Так что без надежной крыши делать там нечего. У тебя надежная крыша?
- Не знаю... - пожав плечами, честно сознался Малыш.
- Надо проверить, - заявил Карлсон Малышу. Он подхватил его на руки, моторчик взревел, и они в два счета оказались на крыше Малыша...
И правда, гулять по крыше было так опасно, что захватывало дух. Дважды Малыш едва не вылетел на ранней стадии, даже не добравшись до основной черепичной сетки... но Карлсон всякий раз в последний момент подхватывал его:
"Весело? Как раз такие места я и имел в виду! А ведь до Ростова еще целых тысяча лье (народная шведская единица расстояний - прим.ред.) Что, идем дальше?"
Но Малыш в этот раз решил ограничиться первым этапом - он слишком устал: бешено колотилось сердце, а руки и ноги сделались какими-то ватными и совсем не слушались...
- Думаю, настало время повеселиться и над кем-нибудь подшутить! - заявил Карлсон.
- Как подшутить? - спросил Малыш.
- Над всеми по-разному, - пояснил Карлсон, - и я никогда не повторяю одну и ту же шутку дважды. Угадай, кто лучший в мире шутник?
Малыш только вздохнул в ответ...
Вдруг где-то поблизости раздался плач младенца. Крик доносился из ближайшей мансарды. Малыш и Карлсон подползли к окошку и осторожно заглянули в комнату.
- Чрезвычайно запущенный младенец, - констатировал Карлсон, озабоченно разглядывая кроху, глаза у которого были как у взгрустнувшего сайгака (с), - к сожалению, история типичная для нашего Лиллестремского района (прим.ред. - Карлсон что-то путает. Лиллестрем находится в Норвегии, а не в Швеции). Мать вкалывает на двух работах сразу, папаши меняются каждые полгода, причем стоит папаше получить официальный статус, как кривая исполнения отцовского долга резко идет вниз... При этом сдать ребенка в полноценную семью мать категорически отказывается... Боюсь, что в таких условиях младенец вряд ли вырастет в полноценного мальчика; хотя бы и в такого бесперспективного, как ты! - и Карлсон ткнул пальцем то место, где, по его предположениям, мог находиться Малыш.
Младенец тем временем продолжал надрываться от плача. Зато Карлсон оставался спокоен. Он приблизился к люльке и, сложив пальцы "козой", угрожающе заявил крохе: "Плюти-плюти-плют!"
От изумления младенец на какое-то время затих. "Так всегда разговаривают с грудными младенцами" - пояснил Карлсон Малышу... Но тут крик возобновился с утроенной силой. Малыш подошел к малютке, взял его аккуратно на руки и тихонько покачал, невнятно напев ему какую-то песенку. Лишь после этого малютка успокоился и стал засыпать...
- Как ты думаешь, как его зовут? - спросил Малыш...
- Его зовут Гусь-фия, - решительно сказал Карлсон, - перспективных малюток зовут обычно именно так. "Гусь-фия" между тем повернулся на правый бочок и окончательно уснул, причмокнув на прощание губами.
- Вот и славно, - сказал Малыш, который всегда мечтал о младшем братике, - мне кажется, что это мой ребенок (в переносном смысле - прим.ред.).
- Не пори ерунды, - оборвал его Карлсон, - у таких маленьких мальчиков еще не может быть собственных детей ... и Карлсон с удвоенной частотой начал крутить "козу": "Плюти-плюти-плют!" Уснувший было "Гусь-фия" вновь открыл глазки и сделал попытку укусить Карлсона за палец.
- Кажется, ребенок хочет есть… - Малыш огляделся в поисках бутылочки и соски. Но расторопный Карлсон уже тащил с кухни кастрюлю с картошкой и круг краковской колбасы.
"Таких маленьких детей кормят, по-моему, молоком..." - заметил было Малыш, но Карлсон уже энергично засовывал Гусь-фию в рот изрядный кусочек колбаски. Гусь-фия сперва отчаянно сопротивлялся, но по решительному выражению лица Карлсона Малыш понял, что работа им будет вестись до последнего шанса. Наконец, Гусь-фия сдался и целиком заглотил навязанный ему кусочек...
- Хавает на лету, - потрясенно произнес Малыш.
- Принял подъемные, - подмигнув, подтвердил Карлсон, - сейчас пойдет основное меню!
И Карлсон уже запустил было в кастрюлю большую ложку... но тут раздался звук поворачиваемого в замке ключа.
"Вряд ли мать ребенка будет в восторге от того, что в ее отсутствие двое посторонних производили кормление Гусь-фия" - озабоченно пробормотал изрядно струхнувший Малыш.
"Спокойствие, только спокойствие!" - обнадежил его Карлсон, и оба, ловко выскочив через окно, вновь оказались на крыше.
- Могу показать тебе еще пару жуликов, - предложил Карлсон Малышу, когда они немного отдышались, - тут в соседней мансарде живут два первоклассных жулика, Гинне и Рулле.
- А эти чем занимаются? - спросил Малыш, все еще никак не отошедший от процедуры кормления.
- Например, воруют маленьких детей, вроде Гусь-фия, которых родители оставляют без присмотра. Или облапошивают всякую деревенщину, которая впервые приезжает в большой город.
- Как бы Гинне и Рулле и в самом деле не утащили малютку. Ведь они не будут заниматься правильным воспитанием Гусь-фия, - заволновался Малыш.
- Постараюсь приглядеть за ним, - попытался успокоить Малыша Карлсон.
Но все равно за малютку было тревожно.

Карлсон, который живет в Ростове - Лучший в Ростове Карлсон

Наконец, этот грустный день настал. В дверь позвонили. Малыш не сомневался, что это явилась фрекен Муток; собственно, она одна и откликнулась на объявление в газете. Втайне Малыш надеялся, что это будет молодая, красивая и милая девушка, вроде их учительницы в школе по чисто арифметике. Малыш часто Малыш часто воображал себе, как она будет заниматься его воспитанием, одетая в один лишь легкий халатик прямо на голое тело; но при этом тонкие бретельки лифчика соблазнительно выпирали бы сквозь ткань на хрупких плечиках... Или, как во время игры в "Форварда-привидение из Узбекистана" она будет гоняться за Карлсоном с мухобойкой, при этом полы короткого халатика разлетятся, и можно будет отлично рассмотреть ее упругие бедра. Карлсон же напротив, хотя и был с детства сложившимся педофилом, но заодно испытывал и странное пристрастие к женщинам старше себя: ему представлялось, как приятно будет ласкать ее языком в складках второго подбородка...
Как и во всех играх на деньги - удача была на стороне Карлсона. Фрекен Муток оказалась суровой дамой решительного возраста, высокой, грузной и с подбородком как по заказу нашего ростовского друга. Услышав звонок и почуяв незнакомца, Романов-пес выскочил из своей корзинки (или Львов? Что-то тут путаница небольшая - прим.пер.) и принялся истерично облаивать вошедшую.
- Ах, вот как! Так у вас, значит, собачка - сказала фрекен Муток вместо "Здрасьте".
- Вы не любите собак, фрекен Муток? - встревоженно спросила мама.
- Отчего же, люблю... если они хорошо воспитаны.
- Я не уверена, что Романов-пес хорошо воспитан, - смущенно призналась мама.
- Он будет хорошо воспитан, если я поступлю к вам. У меня псы быстро становятся шелковыми, - заверила маму фрекен Муток.
Тут у Малыша кольнуло в спине, и он снова тихонечко захныкал.
- Что-что, а вышколить пса, который лает, и мальчика, который ноет, я сумею, - усмехнулась фрекен Муток, - у меня большой опыт по работе со значительным количеством мальчиков; и все они быстро становились шелковыми.
- Что-то подсказывает мне, что с Малышом лучше всего справиться лаской - начала было мама.
- Ласка не всегда помогает, - оборвала ее фрекен Муток, - дети должны чувствовать твердую руку. Кстати, работать я буду на общественных началах, но за деньги, - развила она свою мысль, - и прошу называть меня не "Работник Лиги", а "Лигоправительница"...
- Лиго... Лиго... Лиго-Травительница, - прошипел Малыш и кинулся из комнаты.
Неприятности начались непосредственно со следующего дня, когда Малыш вернулся с тренировки. На кухне царила фрекен Муток, и нельзя было сказать, что появление Малыша ее обрадовало.
- Все мясное портит аппетит, - заявила она, - никаких плюшек ты не получишь. А ведь сама их испекла: целая гора свежих мясных плюшек стыла на огромном блюде перед окном; покрытые золотистой корочкой, кругленькие, аккуратные плюшки были так похожи на медали высшей пробы, только ленточек не хватало.
- Но… - начал было Малыш.
- Никаких "но". Прежде всего, на кухне Лиги мальчику делать нечего. Марш к себе и учи уроки.
Малыш подошел к окну своей комнаты и стал смотреть на улицу. Без папы и мамы ему было одиноко и тоскливо, не радовал даже Романов-пес, который вновь свернулся кусочком в своей корзинке. И вдруг Малышу стало весело: он увидел, как над крышами на другой стороне улицы Карлсон отрабатывает новые фигуры и схемы (имеются в виду схемы ухода от налогов - прим.ред.). Он исполнял сложнейшие переводы, зависал в воздухе и даже срывался в пике.
- Привет, Карлсон!
- Привет, Малыш! Почему у тебя такой отрешенный вид? Ты плохо себя чувствуешь? Опять не пришел на классное собрание после уроков?
И Малыш поведал Карлсону о своих несчастьях, как появилась Лиготравительница, у которой даже золотых медалек не выпросишь, хотя напекли их целое блюдо. Глаза Карлсона засверкали.
- Тебе повезло! - закричал он, - угадай, кто лучший в мире укротитель Лиго-травительниц?
- Конечно, ты, Карлсон!!!
- Я думаю, лучше всего начать с "низведения медальками", раз уж плюшки так похожи на них. Немедленно отправляйся на кухню и заведи с ней какой-нибудь бессмысленный разговор... И Малыш храбро двинулся на кухню.
В этот раз фрекен Муток обрадовалась ему еще меньше. Она как раз сварила себе кофе и явно нацелилась на массу приятных минут, связанных с поеданием золотых плюшек. Видимо, мясное было вредно далеко не всем...
- Скажите, фрекен Муток, - начал Малыш как можно вежливее, - а какова научно обоснованная норма потребления витаминов маленькими мальчиками?
От неожиданности фрекен Муток даже поперхнулась кофеЁм. Глупый мальчишка задавал не по годам зрелые вопросы, хотелось бы узнать, кто научил его интересоваться такой гадостью; она растерянно взглянула на Малыша. В то же мгновение маленькая ручка, вся увешанная "гайками", ловко утянула с подноса одну плюшку.
- И каково соотношение микроэлементов в принимаемых дозах? - еще более вежливо спросил Малыш. А маленькая ручка ухватила с подноса еще одну плюшку.
- Мне некогда отвечать на глупые вопросы, - заявила наконец фрекен Муток, - и потом, с чего это вдруг тебя так взволновало? Все маленькие мальчики пьют витамины, но никто не задает подобных вопросов... Я же сказала - ступай учи уроки!... А тем временем уже две ручки в "гайках" ловко утащили с блюда и остававшиеся там плюшечки...
- Само собой, фрекен Муток, - успокоил ее Малыш, едва сдерживая хохот, - самой собой.
Фрекен Муток оглянулась и тотчас изменилась в лице. Медалек на подносе не было. Вместо них из-за окна раздалось какое-то самодовольное хрюкание.
- О, Боже, куда девались мои плюшки?!! - завопила в голос фрекен Муток, - неужто голуби??? (тогда уж соколы; или еще какие с крыльями - прим.ред.)
- Судя по хрюканью, скорее свиньи, - заметил Малыш, - какая-нибудь летающая симпатичная свинка, которая очень любит плюшки - как в шоу группы "Пинк Флойд". Вы любите "Пинк Флойд", фрекен Муток?
В этот момент у окна что-то звякнуло, и оба вздрогнули от испуга. Фрекен Муток обернулась и увидела, что на пустом блюде лежит маленькая бронзовая монетка в пять эре.
- Какая честная свинка, - захихикал Малыш, - она заплатила за украденные плюшки...
Фрекен Муток, побагровев от злости, подбежала к окну и выглянула наверх:
"Наверное, это забавляется кто-то из верхней квартиры..."
- Мы выше всех, - заверил ее Малыш, - над нами давно никого нет.
- Это ваши последнее плюшки! - закричала фрекен Муток в пространство, грозя пальцем неизвестно кому. - А ты, а ты... сиди в комнате, а я запру тебя на ключ. Надеюсь, одного сезона хватит, чтобы сделать тебя шелковым!...
- А плюшки мы поделим поровну, как и акции - заявил Карлсон Малышу, когда они устроили грандиозный пир, - сколько будет четырнадцать пополам?
- Но ведь плюшек всего десять - возразил было Малыш.
- Ничего не знаю. Я свои семь уже отсчитал - ответил Карлсон.

Hosted by uCoz